Неточные совпадения
— Смотри, не хвастай силою, —
Сказал мужик с одышкою,
Расслабленный, худой
(Нос вострый, как у мертвого,
Как грабли
руки тощие,
Как спицы ноги длинные,
Не человек — комар).
Возле нее лежал ребенок, судорожно схвативший
рукою за
тощую грудь ее и скрутивший ее своими пальцами от невольной злости, не нашед в ней молока; он уже не плакал и не кричал, и только по тихо опускавшемуся и подымавшемуся животу его можно было думать, что он еще не умер или, по крайней мере, еще только готовился испустить последнее дыханье.
Над оркестром судорожно изгибался, размахивая коротенькими
руками и фалдами фрака, черненький, большеголовый, лысый дирижер, у рампы отчаянно плясали два царя и
тощий кривоногий жрец Калхас, похожий на Победоносцева.
В большой столовой со множеством фаянса на стенах Самгина слушало десятка два мужчин и дам, люди солидных объемов, только один из них, очень
тощий, но с круглым, как глобус, брюшком стоял на длинных ногах, спрятав
руки в карманах, покачивая черноволосой головою, сморщив бледное, пухлое лицо в широкой раме черной бороды.
Блестела золотая парча, как ржаное поле в июльский вечер на закате солнца; полосы глазета напоминали о голубоватом снеге лунных ночей зимы, разноцветные материи — осеннюю расцветку лесов; поэтические сравнения эти явились у Клима после того, как он побывал в отделе живописи, где «объясняющий господин», лобастый, длинноволосый и
тощий, с развинченным телом, восторженно рассказывая публике о пейзаже Нестерова, Левитана, назвал Русь парчовой, ситцевой и наконец — «чудесно вышитой по бархату земному шелками разноцветными
рукою величайшего из художников — божьей
рукой».
Внизу, над кафедрой, возвышалась, однообразно размахивая
рукою, половинка
тощего профессора, покачивалась лысая, бородатая голова, сверкало стекло и золото очков. Громким голосом он жарко говорил внушительные слова.
Он закрыл глаза, и, утонув в темных ямах, они сделали лицо его более жутко слепым, чем оно бывает у слепых от рождения. На заросшем травою маленьком дворике игрушечного дома, кокетливо спрятавшего свои три окна за палисадником, Макарова встретил уродливо высокий,
тощий человек с лицом клоуна, с метлой в
руках. Он бросил метлу, подбежал к носилкам, переломился над ними и смешным голосом заговорил, толкая санитаров, Клима...
Из обеих дверей выскочили, точно обожженные, подростки, девицы и юноши, расталкивая их, внушительно спустились с лестницы бородатые,
тощие старики, в длинных одеждах, в ермолках и бархатных измятых картузах, с седыми локонами на щеках поверх бороды, старухи в салопах и бурнусах, все они бормотали, кричали, стонали, кланяясь, размахивая
руками.
Мария Романовна тоже как-то вдруг поседела,
отощала и согнулась; голос у нее осел, звучал глухо, разбито и уже не так властно, как раньше. Всегда одетая в черное, ее фигура вызывала уныние; в солнечные дни, когда она шла по двору или гуляла в саду с книгой в
руках, тень ее казалась тяжелей и гуще, чем тени всех других людей, тень влеклась за нею, как продолжение ее юбки, и обесцвечивала цветы, травы.
Но смеялась только высокая,
тощая дама, обвешанная с плеч до колен разнообразными пакетами, с чемоданом в одной
руке, несессером в другой; смеялась она визгливо, напряженно, из любезности; ей было очень неудобно идти, ее толкали больше, чем других, и, прерывая смех свой, она тревожно кричала шутникам...
На дачах Варавки поселились незнакомые люди со множеством крикливых детей; по утрам река звучно плескалась о берег и стены купальни; в синеватой воде подпрыгивали, как пробки, головы людей, взмахивались в воздух масляно блестевшие
руки; вечерами в лесу пели песни гимназисты и гимназистки, ежедневно, в три часа, безгрудая,
тощая барышня в розовом платье и круглых, темных очках играла на пианино «Молитву девы», а в четыре шла берегом на мельницу пить молоко, и по воде косо влачилась за нею розовая тень.
Постепенно сквозь шум пробивался и преодолевал его плачущий, визгливый голос, он притекал с конца стола, от человека, который, накачиваясь, стоял рядом с хозяйкой, —
тощий человек во фраке, с лысой головой в форме яйца, носатый, с острой серой бородкой, — и, потрясая
рукой над ее крашеными волосами, размахивая салфеткой в другой
руке, он кричал...
Один из штатских,
тощий, со сплюснутым лицом и широким носом, сел рядом с Самгиным, взял его портфель, взвесил на
руке и, положив портфель в сетку, протяжно, воющим звуком, зевнул. Старичок с медалью заволновался, суетливо закрыл окно, задернул занавеску, а усатый спросил гулко...
Из-под левой
руки его вынырнул
тощий человечек в женской ватной кофте, в опорках на босую ногу и, прискакивая, проорал хрипло...
К Безбедову влез длинный,
тощий человек в рыжей фуфайке, как-то неестественно укрепился на крыше и, отдирая доски
руками, стал метать их вниз, пронзительно вскрикивая...
Клим, не ответив, улыбнулся; его вдруг рассмешила нелепо изогнутая фигура
тощего человека в желтой чесунче, с желтой шляпой в
руке, с растрепанными волосами пенькового цвета; красные пятна на скулах его напоминали о щеках клоуна.
Один из последних опытов «гостиной» в прежнем смысле слова не удался и потух вместе с хозяйкой. Дельфина Гэ
истощала все свои таланты, блестящий ум на то, чтоб как-нибудь сохранить приличный мир между гостями, подозревавшими, ненавидевшими друг друга. Может ли быть какое-нибудь удовольствие в этом натянутом, тревожном состоянии перемирия, в котором хозяин, оставшись один, усталый, бросается на софу и благодарит небо за то, что вечер сошел с
рук без неприятностей.
Что-то тяжко застонало, и стон перенесся через поле и лес. Из-за леса поднялись
тощие, сухие
руки с длинными когтями; затряслись и пропали.
«Темного» карцера не было, никто нас туда не отводил, и мы проводили время просто где-нибудь в пустом классе. Это было очень удобно, особенно для невыучивших урока, но пользовались этим редко: так жутко было ощущение этой минуты… Того же результата, впрочем, можно было добиться иначе: стоило раскрыть ножик и начать чистить ногти. Самаревич принимался, как
тощий ветряк на порывистом ветре, махать
руками, называл ученика негодяем и высылал из класса.
В
руках его болтался
тощий узелок из старого, полинялого фуляра, заключавший, кажется, все его дорожное достояние.
Иван Семеныч бился со стариками целых два дня и ничего не мог добиться. Даже был приглашен к содействию о. Сергей, увещания и советы которого тоже не повели ни к чему.
Истощив весь запас своей административной энергии, Иван Семеныч махнул
рукой на все.
Панталонишки у него все подтрепаны от утренней росы, оживившей
тощие, холодные поля; фалды сюртучка тоже мокры,
руки красны, колена трясутся от беспрестанных пригинаний и прискакиваний, а свернутый трубкой рот совершенно сух от тревог и томленья.
Евгений Константиныч слушал эту длинную речь очень рассеянно и все время занимался рассматриванием
тощей фигуры доктора, его серо-зеленого лица и длинных, точно перевязанных узлами
рук.
С горы спускается деревенское стадо; оно уж близко к деревне, и картина мгновенно оживляется; необыкновенная суета проявляется по всей улице; бабы выбегают из изб с прутьями в
руках, преследуя
тощих, малорослых коров; девчонка лет десяти, также с прутиком, бежит вся впопыхах, загоняя теленка и не находя никакой возможности следить за его скачками; в воздухе раздаются самые разнообразные звуки, от мычанья до визгливого голоса тетки Арины, громко ругающейся на всю деревню.
И насилу его высокопреосвященство добились, что он повинился: «Виноват, — говорит, — в одном, что сам, слабость душевную имея и от отчаяния думая, что лучше жизни себя лишить, я всегда на святой проскомидии за без покаяния скончавшихся и
руки на ся наложивших молюсь…» Ну, тут владыко и поняли, что то за тени пред ним в видении, как
тощие гуси, плыли, и не восхотели радовать тех демонов, что впереди их спешили с губительством, и благословили попика: «Ступай, — изволили сказать, — и к тому не согрешай, а за кого молился — молись», — и опять его на место отправили.
За этими воспоминаниями начинался ряд других. В них выдающуюся роль играл постоялый двор, уже совсем вонючий, с промерзающими зимой стенами, с колеблющимися полами, с дощатою перегородкой, из щелей которой выглядывали глянцевитые животы клопов. Пьяные и драчливые ночи; проезжие помещики, торопливо вынимающие из
тощих бумажников зелененькую; хваты-купцы, подбадривающие «актерок» чуть не с нагайкой в
руках. А наутро головная боль, тошнота и тоска, тоска без конца. В заключение — Головлево…
Человек
тощий, длинный, в заплатанном, засаленном халате, с веником подмышкою, с шайкою в
руке, пробирался в толпу.
Полицеймейстер вошел, страшно гремя саблею; вдали сквозь растворенную дверь виделся
тощий комиссар и половой, державший в страхе в
руках шинель полицеймейстера.
— Маленечко только и не застал-то! Всего одну недельку! Все бы порадовался, хоть бы в руках-то подержал, касатик! — проговорила она, глядя на письмо и обливаясь слезами. — Ваня! Сынок ты мой любезный… утеха ты моя… Ванюшка! — с горячностию подхватила она, прижимая грамотку к
тощей, ввалившейся груди своей.
— Эк его!.. Смотри, кувырнешься… Вишь, как захмелел! — смеясь, проговорил мельник, прикладывая обе
руки к
тощей груди Яши.
Едва бричка остановилась около крылечка с навесом, как в доме послышались радостные голоса — один мужской, другой женский, — завизжала дверь на блоке, и около брички в одно мгновение выросла высокая
тощая фигура, размахивавшая
руками и фалдами.
Егорушка вошел в избу. Его встретила
тощая, горбатая старуха с острым подбородком. Она держала в
руках сальную свечку, щурилась и протяжно вздыхала.
Перед Евсеем вставал краснорожий, всегда полупьяный,
тощий мужик, с рыжей раздвоенной бородой и засученными рукавами грязной рубахи. Заложив правую
руку за нагрудник фартука, медленно разглаживая левой бороду, нахмуренный, угрюмый, он двигается медленно и, глядя исподлобья, скрипит надорванным, сиплым голосом...
Дорогу нам загородила артель бурлаков с котомками. Палки в
руках и грязные лапти свидетельствовали о дальней дороге. Это был какой-то совсем серый народ, с испитыми лицами, понурым взглядом и неуклюжими, тяжелыми движениями. Видно, что пришли издалека, обносились и
отощали в дороге. Вперед выделился сгорбленный седой старик и, сняв с головы что-то вроде вороньего гнезда, нерешительно и умоляюще заговорил...
За ним шли его секунданты, два очень молодых офицера одинакового роста, Бойко и Говоровскнй, в белых кителях, и
тощий, нелюдимый доктор Устимович, который в одной
руке нес узел с чем-то, а другую заложил назад; по обыкновению, вдоль спины у него была вытянута трость. Положив узел на землю и ни с кем не здороваясь, он отправил и другую
руку за спину и зашагал по поляне.
— Ты сядешь рядом со мной, — сказал он, — поэтому сядь на то место, которое будет от меня слева, — сказав это, он немедленно удалился, и в скором времени, когда большинство уселось, я занял кресло перед столом, имея по правую
руку Дюрока, а по левую — высокую,
тощую, как жердь, даму лет сорока с лицом рыжего худого мужчины и такими длинными ногтями мизинцев, что, я думаю, она могла смело обходиться без вилки.
Безобразный нищий всё еще стоял в дверях, сложа
руки, нем и недвижим — на его ресницах блеснула слеза: может быть первая слеза — и слеза отчаяния!.. Такие слезы
истощают душу, отнимают несколько лет жизни, могут потопить в одну минуту миллион сладких надежд! они для одного человека — что был Наполеон для вселенной: в десять лет он подвинул нас целым веком вперед.
Пόд-вечер приехали гости к Палицыну; Наталья Сергевна разрядилась в фижмы и парчевое платье, распудрилась и разрумянилась; стол в гостиной уставили вареньями, ягодами сушеными и свежими; Генадий Василич Горинкин, богатый сосед, сидел на почетном месте, и хозяйка поминутно подносила ему тарелки с сластями; он брал из каждой понемножку и важно обтирал себе губы; он был высокого росту, белокур, и вообще довольно ловок для деревенского жителя того века; и это потому быть может, что он служил в лейб-кампанцах; 25<-и> лет вышед в отставку, он женился и нажил себе двух дочерей и одного сына; — Борис Петрович занимал его разговорами о хозяйстве, о Москве и проч., бранил новое, хвалил старое, как все старики, ибо вообще, если человек сам стал хуже, то всё ему хуже кажется; — поздно вечером,
истощив разговор, они не знали, что начать; зевали в
руку, вертелись на местах, смотрели по сторонам; но заботливый хозяин тотчас нашелся...
Лишь один из них, самый высокий,
тощий, с густейшей бородою и не подобающим ни монаху, ни случаю громким, весёлым голосом, тот, который шёл впереди всех с большим, чёрным крестом в
руках, как будто не имел лица: был он лысый, нос его расплылся по щекам, и кроме двух чёрненьких ямок между лысиной и бородой у него на месте лица ничего не значилось.
Этот рысистый человек,
тощий, с палочкой в
руке, остроглазый, сверкал и дымил, пылая ненасытной жадностью к игре делом.
— Эге-ге! — сказал Иван Никифорович, с досады не зная сам, что делать, и, против обыкновения, встав на ноги. — Эй, баба, хлопче! — При сем показалась из-за дверей та самая
тощая баба и небольшого роста мальчик, запутанный в длинный и широкий сюртук. — Возьмите Ивана Ивановича за
руки да выведите его за двери!
Представьте себе
тощие, кривые ножки, огромное туловище, задавленное двумя горбами, длинные, худые
руки, высоко вздернутые плечи, как будто выражающие вечное сомнение, молодое бледное, слегка опухшее, но миловидное лицо на откинутой назад голове.
Лишившись матери на пятом году возраста, он хорошо, однако ж, ее помнил. Как теперь видел бы перед собою
тощую женщину со светлыми, жиденькими и всегда растрепанными волосами, которая то ласкала его, наполняя ему рот всем, что подвертывалось под
руку: луком, куском пирога, селедкой, хлебом, — то вдруг, ни с того ни с сего, накидывалась, начинала кричать и в то же время принималась шлепать его чем ни попало и куда ни попало. Петя тем не менее часто вспоминал мать.
Нить жизни, еще теплившаяся в этом высохшем от работы, изможденном теле, была прервана, и детски чистая, полная святой любви к ближнему и незлобия душа отлетела… вон оно, это сухое, вытянувшееся тело, выступающее из-под савана
тощими линиями и острыми углами… вон эти костлявые
руки, подъявшие столько труда… вон это посиневшее, обезображенное страданиями лицо, которое уж больше не ответит своей честной улыбкой всякому честному делу, не потемнеет от людской несправедливости и не будет плакать святыми слезами над человеческими несчастьями!..
А Прасковья, оробев, прижимая
руки к своей
тощей, исхудалой груди, отвечала...
Чтобы польстить Анне Акимовне, он сказал еще несколько фраз, обидных для своего благородства, и было ясно, что он унижал себя потому, что считал себя выше ее. Она между тем кончила письмо и запечатала. Письмо будет брошено, а деньги пойдут не на лечение, — это она знала, но все-таки положила на стол 25 рублей и, подумав, прибавила еще две красных бумажки.
Тощая желтая
рука госпожи Чаликовой, похожая на куриную лапку, мелькнула у нее перед глазами и сжала деньги в кулачок.
И действительно смешно, должно быть, было смотреть, как по двору быстро мечутся туши розового жира, а вслед им бегают, орут, размахивая
руками,
тощие двуногие, напудренные мучной пылью, в грязных лохмотьях, в опорках на босую ногу, — бегают и падают или, ухватив борова за ногу, — влачатся по двору.
Поступь ее стала медленна; идучи, она беспрерывно останавливалась, прикладывала
тощую свою
руку к груди, и вслед за тем слышался тяжелый, жестокий, долго не прерывавшийся кашель.
Наконец горе Акулины разразилось и как бы сломило ее… болезненное рыдание вырвалось из груди; она грохнулась грудью на
тощую могилку и, судорожно обхватив ее
руками, осталась на ней без движения…
Сгустились тучи, ветер веет,
Трава пустынная шумит;
Как черный полог, ночь висит;
И даль пространная чернеет;
Лишь там, в дали степи обширной,
Как тайный луч звезды призывной,
Зажжен случайною
рукой,
Горит огонь во тьме ночной.
Унылый путник, запоздалый,
Один среди глухих степей,
Плетусь к ночлегу; на своей
Клячонке
тощей и усталой
Держу я путь к тому огню;
Ему я рад, как счастья дню…